Писатель-фантаст Денис Морозов

Облачный мир

Планета Туманная Дымка тонула в облачной пелене. Голубое сияние звезды Светозары красило верхний край неба в лазурный цвет, но ниже ее лучи встречали преграду из туч, среди которых парили в атмосфере летающие острова. Вокруг простиралась бездна без конца и без края, потому что планета целиком состояла из воздуха и не имела твердой поверхности, за исключением островов, остающихся единственной сушей в этом бескрайнем воздушном мире.

Крупнейший из них, Яшмовый остров, медленно проплывал над белоснежной поверхностью туч. Стоило острову попасть в облако, как его окутывал непроглядный туман. Но едва он выныривал из пелены, как свет голубой звезды снова начинал литься на ослепительные снежные шапки, покрывающие вершины гор. Из высокогорных озер и ледников вытекали ручьи, тонкие нити которых тянулись через поля и пастбища.

Огромные шершни, достигающие тридцати сантиметров в длину, деловито жужжали над цветочными лесами. Аромат алых маков, лаванды и мяты несся с ветром к столичному городу, в котором обитали крылатые игруны. Этот народ разводил скот, выращивал урожай и путешествовал по островам на летучих кораблях, которые поднимала в воздух сила ветров, дующих здесь непрестанно. Самые рослые из игрунов едва достигали двадцати сантиметров. За плечами у них росли две пары легких, прозрачных, как у стрекозы, крыльев, что давало им возможность порхать в воздухе, не боясь упасть в бездну, начинающуюся сразу за обрывистым краем скал.

Там, далеко внизу, под каменистым дном острова, сверкали ослепительные вспышки молний и грохотали раскаты грома, но тут, в заоблачной вышине, все оставалась спокойным и тихим, и только непроглядный туман поднимался стеной, как в это летнее утро, чтобы окутать белые стены городской крепости, купола храмов и дома столичных жителей.

Голубоватое светило Туманной Дымки перевалило за полдень, когда Тая выбралась наконец на улицы  Облачного Вышеграда, взгромоздившегося на горное плато. Столица игрунов купалась в лучах Светозары. Ветер давно унес последние клочья тумана, и здания из разноцветной яшмы сверкали повсюду, куда падал глаз. Однако даже в разгар дня улицы оставались пусты: жители до сих пор прятались по домам, страшась высунуть нос.

Тая забралась в седло и направила шершня по главной столичной магистрали – проспекту Счастливой звезды, однако и тут вместо привычного шума и толкотни ей встретились только запустение, да редкие группы стражников, до сих пор обыскивающих закоулки. Некоторые из них поднимали голову и провожали беглянку подозрительными взглядами, однако ей удавалось проскочить прежде, чем они решали пуститься в погоню.

До адмиральского дома оставалась всего пара кварталов, когда сбоку, с улицы Медоваров, вынеслись три шершня, на одном из которых восседал старый знакомый –  Шипилио Жмых в чешуйчатом доспехе.

- Вот она! Возвращается, как мы и ждали! – с азартом выкрикнул цензурион. – Задрубал, окружай ее! Обар Мотт, накрывай сверху! Не дайте ей улизнуть!

Оба стражника в мгновенье ока приперли Таю со всех сторон. Тот, которого командир назвал Задрубалом, схватил Шептуна за поводья, а тот, которого звали Обар Моттом, потянул шершня на землю и заставил приземлиться. Тая почувствовала себя беспомощной и от обиды прикусила губу.

- Попалась? – торжествовал Шипилио Жмых. – Кто очутился в Каменной башне, тот оттуда не выйдет до тех пор, пока я не выпущу, а тебя я не выпускал. Приготовься, красавица: я отведу тебе в башне отдельную камеру, и если кто-то захочет тебя навестить, то ждать придется очень и очень долго!

Тая вертела головой по сторонам, высматривая знакомых, которые могли бы помочь, но взгляд падал только на запертые двери и окна, закрытые ставнями. Обар Мотт грубо выволок ее из седла. Задрубал потащил шершня прочь от адмиральского дома. Шипилио Жмых набросил Тае на плечи шинель из шерстяного сукна и туго стянул ее поясом, чтобы пленница не смогла расправить крылья.

- Помогите! – робко крикнула Тая, надеясь, что ее услышит кто-то из слуг адмирала.

- Сейчас поможем, - пообещал Шипилио, грубо заталкивая ее на спину своего шершня.

Выпитое вино заиграло в голове Таи и принялось настойчиво нашептывать, что неплохо бы отмочить какой-нибудь неожиданный прикольчик. Жаль, что некстати пробудившаяся совесть голосом мадам Каппадокии напомнила, что приличная девушка должна всегда вести себя, как подобает. Тая взяла себя в руки и притворилась, что она вся такая послушная, правильная и воспитанная. Чертик в ее сознании спрятался и сделал вид, что он тут не живет.

Строгий, как всегда тщательно убранный кабинет деда привел ее в чувство. Тая не удержалась и крутанула огромный пузатый глобус, на котором вместо материков вырисовывались направления воздушных потоков. Вообще-то адмирал не поощрял вольного обращения с навигационными инструментами, но Тая с детства любила вертеть этот голубой шар, который казался ей сплошной загадкой, а дед смотрел на ее шалости сквозь пальцы.

Адмирал обогнул дубовый стол, отполированный до зеркального блеска, и остановился у стрельчатого окна, из которого открывался вид на бескрайний простор.

- Герцогиня была странно, до подозрительности любезна, - задумчиво произнес он. – Называла меня графом, а ведь ее супруг лишил меня этого титула. Да и мой собственный остров давно затерялся среди облаков, так что какой я теперь граф?

Второй день Разноцвета

Последняя из семи лун закатилась за западный край небес. Утро порадовало слух спящей Таи щебетом птиц и жужжанием пчел в саду. Вставать, как всегда, не хотелось, но Тая вспомнила, что вот-вот придет ответ от Лайры, и мигом вскочила с постели. По коже бежали мурашки то ли от утреннего холодка, то ли от страшной мысли: «Вдруг даже милейшая баронесса не сможет придумать, как спасти мою прическу? Что тогда? Как дальше жить?»

Юная игрунья распахнула окно, выходящее на восток, и впустила холодный ветер.

Второй день летнего месяца Разноцвета начинался, подобно вчерашнему, с легкого тумана, однако на этот раз колючие порывы зюйд-оста за четверть часа развеяли пелену и открыли глазам Таи беспредельный простор, тянущийся над кучерявой равниной туч, насколько хватает глаз.

Алый краешек Светозары показался из-за облачных барашков и полез ввысь, к созвездию Лебедя, тускло мерцающему на сапфировом небосводе. Тая немного понаблюдала, как гаснут последние звезды, зябко поежилась и натянула сорочку, спросонья запутавшись крыльями в прорезях на спинной стороне.

Тая не на шутку забеспокоилась, заметив, что блеск в глазах ее деда разгорался все сильнее и сильнее, даже тогда, когда он вышел из дворца в сопровождении Дили Драя и принялся за обсуждение рутинных и скучных вопросов, вроде того, на чем удобнее добраться до места преступления, и кого с собой взять.

- Знаю  я этот «Край света», - говорил дед, и голос его звенел молодой сталью. – Вертеп, настоящий пиратский вертеп. В прежние времена разбойники и воры всех мастей отлеживались там после нападений и всякого душегубства, а вольные буканьеры сбывали добычу, награбленную на воздушных просторах. Но это было давно, теперь все не так. Корабли больше не плавают, грабить некого, и пиратская гавань зачахла. По крайней мере, я так думал до недавнего времени.

- Если нет кораблей, то на чем прибыл принц? – подкинула вопрос Тая, чтобы сбить с деда пыл.

- Узнать не получится по крайней мере до вечера, - рассмеялся адмирал. – Принца чествуют с таким рвением, что, боюсь, не отпустят до самого заседания совета.

Дили Драй метнул на него озабоченный взгляд и встряхнул львиной гривой.

- Что-то не так, барон? – спросил адмирал.

- Я тоже вхожу в совет, но от меня почему-то отделались, - откликнулся рыцарь. – Тут что-то не так. Опять Пирифор затевает интриги.

- Ах, эти придворные интриги! Узнаю наш старый добрый государев совет, - беззаботно рассмеялся Тар.

- А вот и вы! – Лайра встретила их на ступеньках дворца и уверенно повела мимо стражи.

Рыцари, с ног до головы закованные в железо, даже не шевельнулись. Тая готова была вспорхнуть вверх по лестнице хоть на крыльях – так ей не терпелось поскорее увидеть принца. Однако баронесса перед ней шествовала с такой важностью, словно задалась целью впечатлить придворных, снующих по коридорам. Тая почувствовала неловкость, взяла себя в руки и напустила на себя такую же чинную важность, в которую, впрочем, трудно было поверить, глядя со стороны.

У личных покоев принца пришлось миновать еще один пост охраны. Железные шлемы рыцарей скрипнули, склоняясь перед баронессой, а вот адмирала и его внучку оба охранника оглядели с недоверием. Их напряженные позы немного вспугнули Таю, и она порадовалась, что перед ее подругой в этом дворце открываются любые двери.

- Если бы меня так стерегли, то я бы почувствовал себя птицей в золотой клетке, - пробормотал Тар.

- Поверьте, принца есть от кого беречь, - со смехом ответила Лайра. – Все великосветские барышни от него без ума. Моя Цаца так и ходит за ним, как привязанная. И я ее понимаю: кто же устоит перед будущим королем?

Вздымающееся плато с Облачным Вышеградом осталось далеко позади. Внизу понеслись ярко-зеленые поля с темными пятнами перелесков, мимо которых струились голубые рукава речушек. Через полчаса полета шершень начал петлять среди Яшмовых гор, заросших высокими соснами. Равион окончательно пропал из виду, и даже мелкой точкой больше не мелькал среди редких туч.

Тая привстала в стременах и вытянула шею, высматривая вдали чудесную долину с заповедным лесом, однако та была скрыта горной грядой, высящейся на пути. Недолго думая, Тая ударила пятками по бокам Шептуна и направила его ввысь, чтобы перелететь через кряж. Однако на высоте шершень попал в настолько сильный воздушный поток, что его начало сносить в сторону, к окраине острова, за которой начинался бездонный провал.

Тае не раз приходилось слышать рассказы о том, как безудержный ветер утаскивает летунов в воздушный океан, у которого нет дна. Даже привычная к долгим полетам птица рано или поздно устанет и утонет в облачной пелене, где грохочут чудовищные грозы. Вернуться из этого страшного марева не суждено. Одна мысль об этом внушала игрунам ужас, и Тае стало не по себе.

Шептун выбивался из сил, но ветра над горами оказались такими лихими, что справиться с ними он не мог. Тая боролась с порывами, сколько могла, но в конце концов вынуждена была направить его вниз, к ущелью, прорезавшему горную цепь.

Путь из Цветочного леса в гостиницу «Край света» оказался неблизким – пришлось облететь стороной столицу на вздымающемся нагорье и проскочить мимо кладбища разбитых кораблей, остовы которых внушали Тае безотчетный страх.

Светозара уже начинала тонуть в туманной дымке за горизонтом, ее лучи из голубовато-белых становились золотыми, а под конец начали наливаться багрянцем. Хорошо, что светили они прямо в спину – ведь постоялый двор Чумаданио Хрюнкеля располагался на восточной оконечности острова.

Шептун с наездницей отбрасывал длинную тень, которая скользила по лугам и скалистым нагорьям, как извивающаяся змейка.

Когда Тая добралась до трактира, созвездие Лебедя, состоящее из двенадцати ярких звезд, уже расправляло крылья на темнеющем небосводе, а значит, времени было никак не меньше десяти часов вечера.

Двор словно вымер, и путница даже подумала, что все куда-то пропали. Но тишина оказалась обманчивой – стоило ей заглянуть в обеденный зал, как сразу со всех сторон на нее бросились рыцари в шлемах и тяжелых доспехах.

- Перестаньте! Вы что? Это же моя внучка! – загремел над ухом возмущенный голос адмирала.

Самая ранняя из лун медленно тонула в дымке у западного горизонта, заливая облака призрачным светом. Зато оставшиеся две появились на темном небе и засияли тоненькими серпами, острые кончики которых как будто старались поддеть легкие острова, витающие где-то в заоблачной вышине. Теперь все семь ярких серпов висели над головой, давая понять, что летней ночи приходит конец.

Дили Драй хмуро уселся за стол и принялся скатывать шкуру клыкодюра, бормоча, что непременно припомнит пирату все его преступления, и что просто так от карающей десницы правосудия уйти не удастся никому.

Килимон с Тепашем взялись безжалостно расхищать съестные припасы трактирщика – Чумаданио так присмирел, что не осмеливался даже заикнуться об оплате. Пленный Атасио всхлипывал в подвале, жалобно умоляя отпустить его к возлюбленной Лындре.

- Что будет с вашим крепостным, барон? – спросил рыцаря адмирал.

- Закон позволяет мне снять с него голову, - ответил Драй. – Однако дело еще не улажено, и он понадобится, как свидетель. Эй, трактирщик!

Тае было жалко смотреть на бравого командира гвардии, когда он докладывал принцу о провале погони.

- Как же так? – сокрушался Леммонт, бегая из угла в угол. – Ведь этот наемник сам лез нам в руки. Как бы он не сошелся с пиратом. Тогда эти двое составят такую шайку, с которой никто не справится.

- Вы преувеличиваете, ваше высочество, - возразил Дили Драй. – И у рыцарей, и у  стражи сил намного больше, чем у любой шайки.

- Однако это не помогло вам предотвратить ограбление казначейства!

Драй прикусил губу – ему трудно было терпеть напоминания о собственных провалах.

- Килимон с Тепашем останутся в ваших покоях и будут стеречь вас день и ночь, - произнес он.

- Ну уж нет, избавьте меня от их присутствия! – взорвался Леммонт. – Дворец и так напоминает проходной двор. Кто тут только не шастает. Подметные письма с угрозами появляются в моей гостиной чуть ли не каждый день. Я чувствую себя в безопасности, только когда остаюсь в одиночестве. Так не приходится опасаться, что первый встречный преподнесет мне сюрприз.

Даже разумные слова адмирала не помогли убедить принца. Он так и не согласился на то, чтобы разместить охранников в своих покоях. Пришлось укреплять оборону у входов во дворец, у окон и даже на крыше, через которую лихой игрун мог бы пробраться внутрь, используя крылья.

Четвертый день Разноцвета

Голодранио Куксель вошел в парадный зал адмиральского дома, сверкнул на Таю глазами и сделал вид, что никогда прежде ее не встречал. Дворцовая ливрея смотрелась на нем, как на пугале: даже начищенный и разодетый, он выглядел, как бедняк, напустивший на себя важный вид. Адмирал поприветствовал его по-графски: милостиво и любезно, но сохраняя при этом такую дистанцию, что прислужник не решился приблизиться более, чем на десять шагов.

- Его высочество принц Леммонт приглашает вас, ваше сиятельство, вместе с госпожой Таиссой, в свои покои, сегодня, за два часа до полудня, - провозгласил Куксель.

Чтобы выговорить эти заученные наизусть слова, ему пришлось сделать над собой такое усилие, что на лбу его выступил пот. Адмирал поспешил отпустить служку, чтобы не мучать.

- Готовься принимать благодарности и похвалы за вчерашнее, - улыбнулся Тар внучке.

- Может, его высочество и на награду расщедрится? – сварливо проворчал боцман Буль.

- Я стараюсь не ради награды, - ответила Тая. – Вместо подарков лучше бы он отпустил  маму и папу. Я с ума схожу, когда думаю, что они с малышом Миком тоскуют в мрачном застенке в то время как мы развлекаемся и ночуем на пуховых перинах.

- Принц сможет выполнить обещание не раньше, чем станет королем, - напомнил адмирал. – А сейчас он нуждается в помощи еще больше, чем мы.

Пятый день Разноцвета

- Какое это счастье – вырваться на свободу, пусть даже всего на полчасика! – Леммонт сладостно потянулся в кресле, установленном на лужайке перед адмиральским домом. – Во дворце за мной постоянно следят. Я ужасно стеснен. Там и шагу не ступишь, чтоб за тобой не увязалась какая-нибудь подозрительная тень. Все подслушивают и подсматривают, а после шепчутся по углам и разносят самые невероятные слухи. И к тому же, представьте, этот жлоб Дили Драй до сих пор квартирует прямо под моими палатами, хотя его и вытурили со всех должностей. Я даже сапог с каблуками не надеваю, чтоб он не слышал моих шагов над своей головой.

- Многие недолюбливают Дили Драя, но вам-то он чем не угодил? – поинтересовался Тар, устроившийся за круглым столиком, вынесенным на солнце.

- Как чем? Он же прихвостень герцогини, а она, как вы знаете, готова на все, лишь бы не допустить меня до престола. Короновать своего сынка – вот о чем ее самые заветные сны. Это ни для кого не секрет. Драй – кровожадный пес, готовый на все, чтобы выслужиться перед хозяйкой. Как я рад, что могу наконец произнести это вслух! Во дворце я бы такого себе не позволил.

Тар не рискнул явиться во дворец Паллиандров после вчерашнего конфликта с Драем. Неудача, которую потерпели обе команды, лишь обострила ссору. Однако доложить его высочеству о том, что случилось, было необходимо, поэтому адмирал пригласил Леммонта к себе домой. Принц принял его приглашение с энтузиазмом и теперь наслаждался тем, что можно беседовать о чем хочешь, не опасаясь чужих ушей. Вместо обеда в гостиной хозяин и гость устроились на лужайке, заросшей огромными одуванчиками, за круглым столиком под большим зонтиком.

Лайра приложила все силы, чтобы пир закончился празднично, однако, несмотря на все ее старания, веселое настроение пропало. Вельможи разбились на кучки и принялись шушукаться о том, что произошло.

Леммонт схватил за рукав адмирала, вытащил его на свет дня и сказал:

- Едем к вам. Отступать больше некуда. Я ставлю на кон корону, да и саму жизнь. Вы со мной?

Флагшток на лужайке перед адмиральским домом опустел – штандарт спустили прошлым вечером, а нового пока не поднимали. Леммонт прикрепил к тросику широкое багряное полотнище, на котором был выткан корабль под развевающимися парусами, а над ним – шмель в королевской короне.

- Сударыня, окажите мне милость, поднимите мой личный стяг, - попросил он Таю.

Игрунья потянула за тросик, и флаг пополз ввысь. Летучий корабль под золотой короной затрепетал на ветру.

- Вот так! – обрадовался Леммонт. – Теперь даже слепой разглядит: где корабль, там и корона. Надеюсь, разбойник поймет этот намек. А не поймет – пусть приходит, я сам ему объясню.

Народ начал толпиться на Мятежной площади с раннего утра. Мраморная русалка, льющая в фонтан воду из кувшина, пыталась отгадать причину возбуждения, охватившего горожан. Забыв о приличиях, игруны и игруньи то и дело взлетали и принимались носиться над головами. Бдительные стражники хватали их за ноги и с силой тянули вниз, заставляя вернуться на землю.

Цаца Ветвярская тенью скользнула к цензуриону Шипилио Жмыху и передала ему приказ выставить почетный караул вдоль ступенек, по которым с дворцового крыльца будет спускаться принц. Цензурион бросился расставлять подчиненных с блестящими алебардами, на чем свет костеря их за нерасторопность. Цепочка караульных выстроилась по обе стороны от парадного входа и замерла, но ей пришлось красоваться у всех на виду еще долго.

Не меньше часа ушло на то, чтобы собрать и выстроить рыцарей вдоль дворцовой ограды. По случаю праздника воинство не стало облачаться в доспехи, вместо тяжелого железа бароны и мелкие землевладельцы предпочли придворные камзолы и накидки из дорогих тканей.

Из здания Государственного совета чинно вышли члены правительства во главе с Пирифором дю Меллоном, все, как один, в строгих черных костюмах с эмблемой династии Паллиандров – серебряным ястребом, сидящим на вершине Каменной башни.

В этот летний день радовала даже погода: легкий туман рассеялся еще в утренних сумерках, и теперь солнце заливало громоздкие палаты Казначейства, Арсенала, Высокого суда и Городского магистрата, где на фоне вельмож и придворных терялся градоначальник Феррандо Флип с виднейшими представителями управы.

- Пригнись! Нас застукают. Твоя дурная башка торчит над толпой, как каланча!

Толпа придворных расступилась перед Дили Драем. Рыцарь вошел в круг, грубо схватил Лайру за волосы и потащил к фонтану. Алая роза оторвалась от прически баронессы и упала на мостовую. Рыцарь наступил на цветок сапогом и раздавил его.

- Не смей ко мне прикасаться! – зашипела на него баронесса.

- Я прикоснусь один раз. К твоей шее. Мечом, - бросил в ответ Драй.

Кирдуля вскарабкался на корабль, направил на Бармута саблю и скомандовал:

- Взлетай!

- Корабль взлетит тогда, когда его ветер поднимет, - насмешливо ответил пират, - а не тогда, когда ты ему прикажешь.

Разбойник оттолкнул Атасио, схватился за край паруса и начал отчаянно его колыхать, однако широкое полотнище едва откликалось на его судорожные движения. Бармут накинулся Кирдуле на плечи, выбил из его рук саблю и крикнул Атасио:

- Тащи пеньку! Вяжи его! Хватит этому разгильдяю паясничать.

Дили Драй бросил Лайру на выщербленный бордюр фонтана, подозвал Тепаша и потребовал:

- Дай меч!

Подчиненный не решился перечить бывшему командиру и отдал оружие. Драй склонился над Лайрой и грозно сказал:

- Я победил многих врагов, но со всеми я сражался лицом к лицу. Ты ужалила меня как змея – исподтишка. И поступлю я с тобой, как со змеей.

- Я тебе не девчонка, с которой можно делать все, что захочешь! Задумал избавиться от меня? Хочешь мне отомстить? Как бы не так! Если мне суждено сгинуть, то я всех утяну на тот свет!